На фестивале-лаборатории муниципальных театров «Камерата плюс» в 2015 году режиссёр из Калуги Константин Солдатов поставил эскиз, то есть черновой вариант спектакля «Жили-были» с актёрами Шарыповского драматического театра. На эту работу ушла всего неделя. Позже режиссёр вновь приехал на шарыповскую сцену, чтобы довести спектакль до финала. На краевом фестивале «Театральная весна – 2016» в Красноярске «Жили-были» был признан жюри лучшим среди постановок муниципальных театров, а Андрей Глебов награждён «Хрустальной маской» в номинации «Лучшая мужская роль». В этом году спектакль номинировали на премию «Золотая маска» – уже всероссийского масштаба.

– У меня два спектакля попали в лонг-лист, как называют в нашей среде длинный список претендентов — «Старший сын» театра из Кирова и «Край» тюменского театра. Сам факт, что я попал в список с такими режиссерами, как Карбаускис, Додин, Могучий, Салимзянов, Погребничко (кстати, это один из моих любимейших режиссеров) – для меня что-то невероятное. Это режиссеры, на которых я равняюсь. И тут вдруг я где-то рядом с ними, – взволнованно говорит Константин Солдатов.
Лучшую мужскую роль второго плана отметили ещё тогда, на фестивале «Хрустальная маска», в 2016 году. А теперь актёр Шарыповского драмтеатра Хольгер Мюнценмайер награждён и «Золотой маской» в той же номинации. Счастливый обладатель престижной премии теперь стоит в одном ряду с Сергеем Курышевым, Анатолием Петровым, Максимом Фоминым.
– Как я выходил на сцену с волнением и трепетом, так и буду выходить, с получением премии ничего в моей актёрской деятельности не изменится. Словом, и театру особенно ничего эта премия не даёт, кроме гордости и престижа, – скромно делится Хольгер Гансович…
Позволю себе не согласиться: «Золотая маска» в Шарыпове – это событие особого ряда. А гордость и престиж тоже дорогого стоят. С чего же начинался путь нашего лауреата на театральные подмостки?
В 1982 году будущий артист приехал на ударную комсомольскую стройку — КАТЭК. Работал шофёром, а, что называется, по совместительству пел в музыкальной группе. Судьба свела Хольгера с Натальей Желтовой, основательницей народного театра «Фаэтон», куда и был приглашён Хольгер в 1991 году. Но условие поставил сразу конкретное: записать его в «команду» не просто актёром, но и режиссёром. Хотя образования у него соответствующего и не было, видимо, передалось генами от отца, который в Норильске был режиссёром на телевидении и часто привзывал своих детей на помощь, когда того требовали творческие замыслы.
– Моё воспоминание о первом выходе на сцену до сих пор живо. Мне было тогда 3-4 года, я участвовал в массовке, и моя роль заключалась в том, чтобы держаться за сестру, выйти не сцену, а потом уйти. До сих пор помню это небывалое волнение, зрительный зал.
Метания от театра к заработкам (все-таки в театре зарплаты скромные) некоторое время преследовали артиста.
– Моя страсть – это машины, дальняя дорога. В них я нахожу отдушину. Временами меня разрывало от выбора между творческой работой и финансовым обеспечением семьи, и сейчас я не уверен, правильно ли поступил. Я дважды уходил из театра. Но с 2000 года нахожусь здесь на работе. Хотя Снежанна Владимировна, главный режиссёр, поправляет меня, говорит: «Нет, Хольгер, ты служишь на театре», а я не служу, я здесь работаю. А на сцене я играю.
– Легко ли удаётся переключаться с работы актёра на работу режиссёра?
– Переключаюсь легко. Это же работа. Когда ты актёр – ты краски художника-режиссёра. И это просто надо понимать. Отхожу от ролей не быстро. Некоторое время в голове ещё крутятся сцены, где можно было бы сделать иначе, сыграть по-другому. Это как после спора с человеком. Ты потом как бы продолжаешь с ним внутренний диалог. Тем и прекрасен театр, что каждый раз спектакль разный, он – живой организм.
– Есть какие-то у вас особые методики, чтобы легче было входить в роль и выходить из роли? Существуют некие ритуалы перед спектаклем?
– Ничего сверхъестественного я не делаю, перед спектаклем просто хожу по сцене кругами, чтобы и мысли привести в порядок, и сонастроиться со сценой. Пока зрители рассаживаются по местам, пробегаю сценарий в тех местах, где есть какие-то трудности. А вот когда уже пора выходить, в жар бросает, тогда глубокий вдох, выдох и – вперёд. Зал всегда разный и никогда не знаешь, как он тебя примет. Завсегдатаи легче воспринимают, легче открываются нам – могут и посмеяться, и поплакать. Новые люди всегда скромничают, ужимаются. Здесь главное – себя сдержать. Если актёр видит, что зал не разогревается, и начинает стараться, это провал. Нельзя стараться. Нужно проживать. Иначе будет заметна именно игра, а не роль.
– Какие любимые роли у вас?
– Какие-то определённые я выделить не могу. Скажу лишь, что мне нравится играть отрицательных персонажей. Они совсем неоднозначны, сложны, где-то в душе ранимы и даже наивны. Это мой типаж ролей. У каждого он свой.
Хотелось Калигулу поставить, я его поставил. Хотелось Сократа – тоже поставил. Работаем в штатном режиме. Сейчас готовим сказку для детей школьного возраста…
Так, в штатном, но, подчеркну, творческом режиме, и проходят будни артиста театра. Театр – второй дом, а то и первый. И вся труппа – не просто коллеги по цеху. Это практически родные друг другу люди. Люди театра.

Татьяна ШИРЯКОВА
Фото автора

P.S. Кстати, насчёт того, что театр ничего не получит от премии, Хольгер поскромничал. ПАО «Юнипро», узнав о том, что спектакль номинирован, выделил миллион рублей на ремонт системы отопления в здании театра.